Семёнов и смех

Mak_Sim аватар

(с) Максим Бухтеев               

Как-то Семёнов и продюсер Эдуард сидели в тесном  помещении и монтировали модную смешную передачу.
Одной из самых смешных рубрик в ней была та, в которой двое немолодых мужчин изображали  гомосексуалистов.

Главная задача творческой бригады состояла в том, что из материала надо было выбрать самое смешное, а остальное выбросить.
Это было сложно, так как чувство юмора вещь тонкая, а, как известно - где тонко, там и рвётся.

Семёнов с Эдиком часто спорили о том, что именно является самым смешным, а во время спора работа останавливалась.

 

Эдик был настроен философски. Он считал, что, в принципе, всё на свете смешно.
Семёнов же мучили сомнения на этот счёт.

 -Знаешь, что такое смешно? – бросил вызов Семенову Эдик.

 -Что же? – принял вызов Семёнов.

 -То, что вот этот, который широко открывает рот, чтобы было посмешнее, на самом деле кандидат технических наук. А ещё  он когда-то неплохие стихи писал. Целая книжка вышла как-то.

 В это время на экране  бывший поэт принял классическую позу-усмешнитель – изогнулся телом и нелепо растопырил руки с загнутыми в разные стороны пальцами. Так, например, делали советские комики, когда изображали бюрократов.

 А Семёнову пришло в голову, что в средневековой площадной комедии, так  махать руками мог, например, какой-нибудь святой, объясняющий монашке, почему у них не получилось непорочного зачатия.
Семёнов недавно смотрел документальный фильм на эту тему и до сих пор находился под впечатлением.

Но Семёнов не сказал свои мысли вслух. Он попробовал подначить Эдика:

-А тот второй – кто? Видать, академик?

-Нет. Он, ради игры в КВН, институт бросил на первом курсе. Это его друг детства, – ответил Эдик и зачем-то добавил, думая о чём-то своём. - Он, кстати, женат.

 -Интересно, его жене такие сценки кажутся смешные? Всё-таки мужа на её глазах насилуют, хоть и в шутку…  

 -Не знаю. Они сейчас разводятся. Он на другой жениться хочет. Вот она, кстати, в зале сидит и ржёт как лошадь. Ей, наверное, смешно. 

 Женщины в зале смеялись по-разному. Семёнов был уверен, что  способ смеха зависел от размеров груди. Если грудь большая, то женщина сгибалась от смеха вперёд, чтобы можно было заглянуть в декольте, а если грудь маленькая, то такие дамы предпочитали запрокидывать голову назад и  поднимать вверх руки, для того, чтобы грудь казалась больше.
Эту теорию Семёнов часто пытался развить перед окружающими, но они его не поддерживали, так как Сем            ёнов почти все явления в мире сводил к размеру груди.

Поэтому в этот раз он промолчал… Ну, то есть можно считать, что он промолчал, раз не стал говорить о бюсте:

 -Ты обратил внимание, как она смеётся? Она закрывает лицо руками. Но так аккуратно, чтобы сквозь пальцы ничего из этой срамоты случайно не пропустить.

 -Почему же срамота? – возразил Эдик. – Раз человек смеётся, то это смешно.

 -Ты сам-то смеёшься над этим?

 -Ну, иногда. Но это потому, что  меня  прёт от того, что  показывается  на всю Россию. Бабушки, депутаты и дети смотрят  - ничего, смеются и даже в газету «Советский рабочий» благодарственные письма, наверное,  пишут. Круто, например, пришёл колхозник с вечерней дойки, а тут ему про гомосеков интермедия. Отдых и православие в одном флаконе.

 -А почему ты думаешь, что это смотрят в деревне? – с сомнением сказал Семёнов.

 -Это не я, а те кто рейтинги меряют. В деревне, правда, датчики не стоит, но они экстраполируют, т.е., кривую на графике продлевают, - объяснил Эдик.

 -Да, это интересно. Сегодня у тебя нет жены, а завтра есть. Продлил кривую  и получается, что через месяц у тебя три жены должно быть…

 -Статистика! – пожал плечами Эдик. – Ты телевизор не смотришь, и я не смотрю, а у нашего охранника он круглосуточно включён. Вот, получается, что по статистике мы все трое  – заядлые телезрители.   

 -Ага… По статистике, мы все телезрители и женщины. Это глупо, - усмехнулся Семёнов.

 -Нет, это забавно, - парировал Эдик и ткнул пальцем в экран. – Вот это точно смешно!

 На экране в этот момент мужик в костюме бобра совокуплялся с баобабом.

 -Вряд ли очень смешно. Почему зрители не смеются? – заметил Семёнов. – Сценка про геев была для них смешнее. Вот этот тип, по-моему, вообще потерялся во времени и пространстве.

 Семёнов показал среди зрителей мужика, который имел вид смертельно пьяного человека. Такой персонаж уже не может ни говорить, ни шевелиться, а ждёт лишь принятия контрольной стопки в голову, для того, чтобы свалиться на пол. 

 За кадром был слышен смех руководителя передачи. Он суфлировал своё чувство юмора в микрофон, помогая зрителям понять, где им должно быть смешно. Потом его смех усилят сотнями смешков, записанными ранее. Судя по всему, лица довольных зрителей тоже надо было переставлять из других мест. Барышни в зале скучали, а кто-то даже шарил в телефоне, хотя это на съёмках было строжайше запрещено.

 -Ну, сейчас не смешно, а потом по телевизору будет смешно. Это юмор такой раздельный по времени, – предположил Эдик. – Помнишь, когда Витька  применял слово ректальный, как синоним слова постоянный? Над ним кто-то подшутил или он сам ошибся так. До него юмор ситуации тоже не сразу дошёл. Он тогда даже обиделся, что ему никто не сказал, что это слово значит.

 Семёнов молчал и Эдик продолжал философствовать:

 -Чего на дружескую шутку обижаться?  Вот ты как думаешь, Светка переспала с шефом, чтобы он ей зарплату повысил?

 -Я думаю – нет. У них просто дружеские отношения. Светка – хорошая, - оживился Семенов.

 -Светка – смешная. Я бы на её месте переспал с боссом, – мечтательно промурлыкал Эдик.

 -Тебе нельзя на её место. Шеф на тебя не клюнет. У тебя задница хуже, чем у Светки. Ты вообще, как сказали бы некоторые – плоскодонка, - защитил честь дамы Семёнов.

 -Это не смешно. На вкус и цвет… - обиделся Эдик.

 -Ладно, не дуйся. Я же не эксперт в этом. Хочешь анекдот? – предложил мировую Семёнов. – Поймал как-то Змей-Горыныч оператора, режиссёра и сценариста и говорит им: «Кто меня в профессиональном плане удивит – того отпущу. А остальных съём!». Ну,  оператор  говорит: «Мне бы дорогую камеру! Я без камеры не могу». Режиссёр говорит: «Мне бы актёров талантливых! Как я без них!?». А сценарист: «Я тоже не могу. Мне бы  воображение!». Ну, Змей-Горыныч и съел оператора с режиссёром, а сценаристу сказал: «Ты удивил меня. Я первый раз вижу честного сценариста на собеседовании!» 

 -Глупый анекдот, - мстительно процедил сквозь зубы Эдик. – Большинству сценаристов воображение и правда не нужно. Большую часть текстов можно механически написать.

 -Ну, если для  российского кино и сериалов то – да, - примирительно согласился Семёнов.

 На некоторое время в монтажной наступила тишина.

 -Вот это точно смешно, - сказал вдруг Эдик. Он потянулся к монитору, но упал со стула. Стул был старый и сломанный. Об этом знали все, но знание не всегда спасает от падения.

 Семёнов хотел сказать какую-то шутку, но, глядя как Эдик копошится на полу, горестно вздыхая и кряхтя – не стал острить. Семёнов помог ему подняться и собрать стул.

 -У меня дома такой же стул, - зачем-то сообщил Семёнову Эдик. – Я тоже с него всё время падаю.

 -Ты хочешь сказать, что ты, как и здешний завхоз, не умеешь чинить стулья?

 -Чинить смысла нет.  Надо новый купить, - авторитетно отрезал Эдик.

 -Так купил бы…

 -Денег нет.

 -Вот и завхоз наш так же говорит, - подвёл черту Семенов. – По этой теории – пусть лучше все падают, чем что-то сделать. Это странно.

 -Это грустно, потому что это жизнь, Лёша, - потирая ушибленные места, ответил Эдик.

  Тем временем, жизнь продолжалась и на экране. Там смешной толстый мужик в свитере пел про задницу. Зал смеялся вовсю. Семёнов тоже посмеялся над строчкой, говорящей о том, что без задницы жить тяжело, особенно если у тебя нет квартиры в Москве.

 -Главное, чтобы юмор был понятным, - авторитетно отметил продюсер. – Задница есть у всех и поэтому все смеются. У зрителя происходит отождествление с героем, сопереживание и, в итоге, катарсис.

 -Я не потому смеюсь, – возразил Семёнов. – Смешно то, что у этого мужика  денег на сто квартир есть. Серьёзный бизнесмен, а тоже вынужден про жопу петь.

 -Может он про молодость свою поёт или от лица лирического героя… Вообще говоря, каждый что-то своё в юморе находит. Я думаю, многие смеются над шуткой о квартире. Москвичи  смеются над провинциалами, а провинциалы над другими провинциалами.    

 -А у тебя есть квартира?

 -Да, - отрезал Эдик. -  Поэтому мне не смешно.

  Семёнов задумался о природе юмора. Судя по тому, что есть на свете зверь утконос, природа любит  посмеяться, а юмор  бывает разным. Скажем, кто-то говорит, что смех – это очень хорошо замаскированная злость.

 Последней сценкой в передаче было выступление очень грустного и нудного мужика. Он рассказывал про то, какой он неудачник и как ему не везёт с девушками.

 Женщины в зале приуныли, а  мужик, который только выглядел пьяным,  теперь и в самом деле напился и упал куда-то под стол.

 Комик на сцене шутил про геев, бобра, задницу и квартиру в Москве, которой у него нет.

Руководитель передачи за сценой что-то нечленораздельно хрюкал в микрофон.

Комик расстраивался ещё больше и интонации в его шутках становились совсем душераздирающими.

 -Что-то мне его даже жалко, - сказал Семёнов.

 -Не переживай за него, -  возразил Эдик. – У него скоро целый комедийный сериал выходит в эфир. Он там и автор и актёр. Вообще, весь этот сериал про его жизнь. Говорят, очень смешно. Поэтому, давай-ка возьмём пару его шуточек. Это будет политически верно.

 -Что-то совсем не смешно, - загрустил Семёнов. – По-моему, мы какой-то ерундой занимаемся.

 -Да, это печально, - согласился с ним Эдик.

 Они наконец-то пришли к единому мнению.

 Вдруг у Эдика и Семёнова телефоны издали радостный звук. Это пришла СМС-ка о начислении зарплаты.

 «Хм. Есть во всём этом какой-то особый смысл и  это довольно смешно », подумал Семёнов.

 Семёнов избавился от сомнений и ему стало хорошо.

 

Вверх
Отметок "нравится": 1944
Голосов пока нет